Оперативная ситуация на фронте ежедневно имеет новые контрверсийные подробности: от успехов на юге до упорных боев на востоке. Перешла ли Украина уже к позиционной войне с Россией, вмешается ли Беларусь и насколько действенное и эффективное вооружение, которое присылают нам союзники — это Вікна обсудили с военным аналитиком Олегом Ждановым.

Герой нашего интервью, как эксперт, ежедневно рассказывает миллионам украинцев, как трактовать те или иные события на фронте на своем YouTube-канале Олег Жданов. А в разговоре для нашего материала аналитик эксклюзивно озвучил сценарий дальнейшего развития ситуации и ответил на вопрос, при каких условиях у ВСУ есть шансы деоккупировать украинские территории.

Об освобождении территорий

Каждый день Генштаб докладывает о наступлении ВСУ на Южнобужском направлении. Какие у нас шансы существенно продвинуться там вскоре и, как заявил президент Зеленский, когда мы можем окончательно освободить Херсон? Что изменилось в нашу пользу в этом направлении?

— Изменилось то, что мы немного накопили сил, подтянули резервы, и хотя нашего абсолютного преимущества пока нет, у нас еще есть, в отличие от российских войск, мотивация на освобождение этих территорий. У российских войск, очевидно, нет мотивации умирать за украинский Херсон, поэтому они и не держатся за эти оборонительные рубежи, которые они тщательно строили и продолжают, кстати, строить.

На некоторых направлениях мы действительно преуспеваем, понемногу продвигаемся в сторону Херсона. В течение лета вполне возможно, что ВСУ зайдут в Херсон.

Дело в том, что нам нужно дождаться поставки вооружения, которое нам обещает Запад. Те наши ожидания на конец июня — начало июля, к сожалению, сегодня уже смещаются на август. После заявления министра обороны Соединенных Штатов Ллойда Остина, мы понимаем, что более-менее большие поступления вооружения будут до августа. Мы полностью зависим от поставки оружия нашими партнерами.

Специфика направления, чтобы зайти в Херсон, сложна, потому что местность в основном степная. Она хорошо простреливается и негде спрятаться, не за что зацепиться.

Но если мы будем иметь хотя бы огневый паритет реактивной артиллерии, тогда у нас есть надежда, благодаря нанесению огневого поражения противнику, выбивать их из этих рубежей и продвигаться дальше под прикрытием авиации и артиллерии ВСУ.

Мы вынуждены так делать, потому что, если мы не будем применять дистанционные средства ведения войны, то будем нести большие потери. И эти потери могут повлиять на качество наших наступательных действий. Поэтому артиллерия и авиация остаются основными факторами нанесения огневого поражения противника.

— Если Юг будет освобожден, у нас есть возможность идти на Крым в будущем? Возможно ли вообще такое решение?

— Это вполне вероятный сценарий, если мы освободим Херсон, если у нас будет соответствующая группировка войск, и мы будем продвигаться в сторону российской границы. Тогда мы дойдем до Перекопска и до Чонгара.

А дальше нужно будет решать вопрос относительно того, насколько для нас это будет возможно: насколько Крым будет укреплен на тот момент и какое количество российских войск будет присутствовать в Крыму.

Если количество российскких войск будет мало, чтобы остановить ВСУ, то нужно заходить и проводить военную операцию. Но в любом случае, решать будет президент на основании доклада Генштаба.

Проблема первичного входа в Крым еще не может быть географическая — небольшая часть суши для прохода войск.

Если российские войска сделают то, что не сделали мы в свое время, а именно сосредоточат там достаточное количество войск и артиллерии, чтобы сделать невозможным наш вход, тогда для нас это будет проблема. А если они будут отступать и у них не будет достаточного количества войск для того, чтобы сделать там надежный огневой заслон, мы можем спокойно входить и просто развивать наступление на территории полуострова.

— Какие шансы, что россиянам удастся взять Северодонецк и Славянск, куда они сейчас бросают немало сил? Значит ли это, что Донбасс будет потерян в пределах областей в будущем? Станет ли нам сил выгнать россиян?

— Россияне еще могут лезть дальше, но у них нет оперативных резервов. Они перекидывают с других направлений войска.

Они маневрируют войсками внутри Украины, а свежих батальонно-тактических групп на сегодняшний день еще нет. И чтобы их сформировать, им нужна пауза.

Мы такую ​​паузу им давать не будем, а будем стараться дальше наносить огневое поражение с целью истощения группировок русских войск. И вот это дает нам шанс на то, что истощение все же наступит, то есть количество разгромленных войск будет превышать те пополнения, которые уходят из Российской Федерации. Тогда у нас есть шанс на освобождение этих территорий.

Вмешается ли Беларусь в войну

— Вы рассказывали раньше, что Лукашенко может отдать приказ наступать на Украину, хотя белорусы далеко не продвинутся. Почему эта возможность есть сейчас? Свидетельствует ли это о безнадежности действий российкой армии в одиночку?

— Дело в том, что угроза со стороны вооруженных сил Беларуси возникла не вчера. Она существует с первого дня войны. Лукашенко пытался напугать нас, что он вот-вот вступит в войну. Да, мы смотрели на социологию — какие настроения в армии и белорусском обществе. Но такая угроза существует до сих пор.

Сейчас Лукашенко играет уже серьезнее в том смысле, что разворачивает вооруженные силы, постоянно проводит учения. С одной стороны, это можно расценивать как подготовку к войне, а с другой — как затягивание времени по поводу невступления в войну. Действительно, местность севера Украины не является наиболее благоприятной для того, чтобы вводить войска и развивать наступление. Только на входе уже можно получить сокрушительное поражение от ВСУ, и на этом все наступление остановится.

А что будет дальше с самим Лукашенко, можно только догадываться. Что с ним сделает белорусский народ за такой позорный поступок?

Но все равно Лукашенко играет в эту игру, будто “мы готовимся к войне, но пока не готовы”. И угроза остается, мы не можем сбрасывать ее полностью со счетов. Для Российской Федерации это имеет огромное значение как политическое, так и военное.

Дело в том, что если Беларусь вмешается, Украина будет вынуждена воевать на два фронта. А это очень большая нагрузка, еще никто не выигрывал войну на два фронта. Второй момент — Россия покажет всему миру, что у нее поддержка, есть союзники, которые готовы не просто политическими заявлениями поддерживать РФ, а готовы воевать за Россию. Поэтому угроза есть. Можно оставить вероятность наступления Белоруссии 50 на 50.

О вооружении

— Украина оптимистично восприняла новость о ленд-лизе и западных поставках оружия. Можно ли сказать, что помощь союзников нам уже помогает получить преимущество над врагом? Дала ли эта поддержка желаемый эффект?

— Да, вполне. Фактически мы сегодня воюем путем западных поставок. Наша старая техника, еще оставшаяся невредимой, плюс поставки западных партнеров — это и есть оснащение ВСУ. Кстати, британские бронетранспортеры уже ездят по Донбассу, артиллерия работает, комплексы Гарпун вступили на боевое дежурство. Сейчас нам еще немного предоставят ракеты по количеству кораблей черноморского флота.

Об изменении тактики России

— Как изменилась тактика России? Мы уже перешли к позиционной войне?

— К сожалению, россияне навязали нам позиционную войну. Сегодня они не делают головокружительных шагов, потому что видят, что инициатива на их стороне. Они преобладают в численности, в огневой мощи и навязывают позиционную войну. Им эта тактика знакома, ясна, а для нас это, к сожалению, шаг назад.

Мы не можем вести маневровую оборону, как это было в первый период войны, поэтому мы не можем наносить им значительное огневое поражение. Вы посмотрите, насколько упали потери противника на сегодняшний день по сравнению с первым этапом войны. И это дает им уверенность в том, что они нас все-таки дожмут. Но у них не выходит, несмотря на то, что они не жалеют ни людей, ни техники. Они понимают, что у них есть запасы и в людях, и в технике.

Была такая информация еще в начале войны, когда Путину первый раз доложили количество потерь, которая составляла 10-11 тысяч, он сказал: “Никакие потери не могут сравнимы с тем, что мы получим в случае победы”.

То есть, он сказал: “30-50 тысяч потерь — это допустимая цена в результате победы”.

Для него такое количество убитых — вообще не проблема. Сегодня разведка дает следующую информацию: в минобороны РФ поступило 42 тысячи обращений по местонахождению военнослужащих, которые проходят службу в Вооруженных силах Российской Федерации. То есть, россияне уже ищут 42 тысячи человек. Их министерство обороны не знает, что ответить на эти запросы.

— Как наша армия эволюционировала по своей мощи и опыту в этой войне? Какие уроки мы извлекли и есть ли нам чему поучить мир?

Любая армия крепнет, когда она приобретает боевой опыт. У нас этот боевой опыт идет ежедневно. И количество людей, прошедших войну, растет каждый день. Они могут передавать опыт тем, кого мобилизуют сегодня. Мы учим, мы готовим новых бойцов, и потом они попадают на фронт. Но не так, как в Российской Федерации — там фактически необученных и неподготовленных людей бросают в боевые действия. Но сложность заключается в том, что у нас как будто сумасшедшая цифра военных — 700 тысяч.

Но я напомню, сколько у нас границы с врагами — две с половиной тысячи только сухопутной. И мы вынуждены наши 700 тысяч человек растянуть вдоль всей границы.

Мы не можем собраться вместе, потому что тогда нужно будет снять войска в Черниговской, Сумской области, в Ровенской, Волынской. И что тогда? Открыть границу? К сожалению, вот такая вынужденная ситуация.

— Западные чиновники недавно заявили — сообщает CNN — о трех сценариях развития событий, один из которых сейчас — это тупик, где ни одна из сторон не преуспевает. Второй –—победа России на Донбассе и третий — остановка наступления россиянами, которую выдадут за победу. Какой из этих вариантов вы сейчас видите наиболее вероятным?

— Есть два фактора, которые позволяют сделать определенный вывод по этому материалу в CNN. Первый — там нет оптимистического сценария, где Украина победила.

И второе — этот материал полностью является противоположностью внешней политики Белого дома.

Поэтому я делаю вывод, что это чисто заказной материал, который заказали лоббисты российских интересов в США. В Соединенных Штатах пресса работает по принципу “каждый может высказать свое мнение”. Поэтому, я считаю, что это чисто заказной материал под интересы РФ, в котором нам предлагают выбрать из трех бед меньшую. А я бы предложил четвертый вариант, где мы побеждаем и освобождаем свою материковую территорию. А уж вопрос Крыма — нужно смотреть по обстоятельствам.

Об украинцах

— В чем сила украинцев?

— Сила украинцев в нашей ментальности — мы не можем помириться внутри, когда мы оставлены друг с другом наедине. Но когда появляется внешний враг, мы объединяемся и сначала разбираемся с внешним врагом. А потом возвращаемся к нашим внутренним ссорам. Пока все стоят для того, чтобы защитить страну, отбиться от врага, а затем вернемся к разговорам о том, какой борщ на кухне (улыбается).